комедия окончена. театр одного актера закрывает свои двери, смыкает створки бордово-алых занавесей на окнах. холодеют в ночной свежести стекла. за стенами - дикие звери, а ворота давно разрушены.
только один человек в них стучит, не прекращая. готов стоять до рассвета. я открою тебе двери, впущу без радушия и привета, давай просто сядем и помолчим.
и послушай, как сердце мое кричит. я встаю, без оглядки на двери, я беру тебя за руки. они холодны как лед, как по снегу прошедшие валенки. я отчего-то сегодня снова тебе верю. я уже не кричу: "беги". а за стенами бродят звери
с человеческими злыми лицами, что готовы к тебе устремиться, и за каждый порок - на виселицу тебя вздернуть, им не насытится. я беру из угла полено, в центре зала разжечь костер, громко спичкой во мраке чиркнуть. а за поясом нож остер.
кто войдет, кто поднимет руку? кто лишиться готов головы? ныне каждый, принесший ей муку, будет ранен и будет убит.
пляшут отблески в рыже-зеленом. златом локоны на щеках. я тебя проклинал, я помню, но сегодня не гнев в зрачках. я тебя рисовал на стенах, и дрожала от страха ладонь, не покинуть мне этого плена, для меня ты будто огонь
для замерзшего в снежной пустыне белой арктики ледяной.
я готов к тебе устремиться. я готов - распахнуть глаза. распахнуть жадно губы напиться этим ветром уже нельзя. окончательно не согреться, но к чему абсолютный жар? для чего в рьяной битве биться, коль под кожей давно - пожар?
опустела жестокая сцена. здесь часами велась война, здесь бежал героин по венам, здесь сгибалась крюком спина. если хочется, можно драться, в мире целая свора теней. только ныне куда деваться нам, живущим среди зверей? с ржавым треском пылают доски, сцена - пусть идет на костер! мы хлебали холодный воздух и читали свой приговор.