Если мы будем жить, незачем уходить, шелкопряд свивает нить, время свивает сеть, хочется разбудить,
мечта говорит прозреть, где-то там есть черта, только не разглядеть.

Где-то горит костер, в угли летят поленья, кто-то с облака стер призрачную деревню, жители плачут там, в высоте или круговерти, а за чертой ничего - крах и ненужный хлам, ничего - оно хуже смерти. Жители облака прячутся в сумерках, у черты, тащи свою совесть волоком на пики ее высоты, тащи свою совесть в гору, бей в бубен или там-там, знаешь... мне холод впору, песня впору ветрам, ошейник впору собаке, трусость впору только рабу, тебе не выжить средь этого мрака, не выйти, не преодолеть тайгу.
Только белые губы шепчут: "Могу!"

Могу перешагнуть линию на песке? Что дальше? Жизнь ведь на волоске... с каждым решением сердце становится старше, каждый удар, каждый наш выстрел сопровождается маршем. Если ты правда совсем не боишься - иди по доске. Ну же, оставь следы на ее песке. Их море намыло, и скинет тебя волной, оно и сильнейших о камни было, даже таких как ты сточит прибой.

Ты говоришь, что можешь. Перешагни.
Это лишь та черта, что нарисовал я.
Вены в огне, аорта в таком же огне.
Все это условно, как и запрет "нельзя",
Нет смысла меня прикончить. Мы держим путь на одном коне.