Вечно он делает сальто
В горящей карете двенадцати.
И все встают,
Чтобы аплодировать.
У огня распускаются руки
И расцветают глаза.

Смерть шипит:
- Никакого бартера!

- А знаешь, моя оборванная
Госпожа,
И не надо.
Я такой, я уйду до срока,
И казнить меня или миловать
Не встанет вопроса.
Заправлю рубашку в брюки,
Не сползет по щеке слеза.

Вечно он делает сальто,
Под шум и свист ветра в глазницах
Кучера,
Обваренный в кипятке
Накануне,
Пляшет на острие ножа,

И не страшно ему уже.
И не больно ему уже!
Обнаженному, обожженному, финт за финтом на ноже.

- Я загляну в твои карты,
Я - шулер, я - богохульник,
Я - тот насмешливый гнусный невольник,
Грызущий меж прутьев щель.
Я сделаю шесть перекрутов
Еще до полудня,
А после, сплясав сто агоний на потолке,
Сам себя отравлю жалом,

И на огне, на искрах в лучах пожара,
Лягу в мою постель.

Вечно он делает сальто,
Садится и улыбается,
Это его работа на карусели-цирке,
Чтобы смешить толпу.

Скитаться в чаду болот и питаться дерьмовой снедью,
И в голове чтобы так:
Двадцать четыре дырки,
Главное, чтобы после скитаний
Остались ноги,
Чтобы он мог выполнить перекрут.

Главное, чтобы закрылись смерти глаза,
Тогда темной ночью, когда
Остановится кучер,
Выскользнуть - след в снегу -

Ринуться, что есть мочи,
Прочь с воспылавшей кручи,

Пока смерть спит, толпа не видит,

Навсегда убежать в пургу.

9 сентября 2018